В тот день, 25 октября 2006 года, когда весь город праздновал День Республики, Али (имя изменено) находился в областной инфекционной больнице. Его сын слабел с каждой минутой. Врач не скрывал, что ситуация безнадёжная. Сердце отца похолодело. «Да сделайте же хоть что-нибудь!», – взмолился Али. «Есть один препарат, но… он может остаться инвалидом». – «Колите же!!!»
Я ХОТЕЛ, ЧТОБЫ У ДЕТЕЙ БЫЛА МАТЬ
Первая жена Али ушла из семьи, когда дочери исполнилось десять лет, а младшему сыну полтора года.
– Мы договорились, что детей буду воспитывать я, – вспоминает Али. – После смерти нашего первенца отношения между нами всё время были на грани. Я назвал своего первого сына Алматом. Ему был всего один месяц, когда… – здесь Али не смог сдержать эмоций, и его голос дрогнул. – Говорят, время лечит. Это неправда. Я каждый день чувствую боль утраты. Она не утихает ни на секунду… Даже последующее рождение двух ребятишек не спасло наш брак. Дети видели разлад и тоже страдали. И мы решили расстаться.
Вторая жена появилась у Али достаточно быстро.
– Я считал, что моим малышам необходимо материнское тепло, что они всегда должны быть сытыми и опрятными. Я совмещал несколько работ, приходил поздно, в общем крутился, как белка в колесе. Перед свадьбой я предупредил её, что дети для меня главное. Она тоже считала так. И всё было хорошо. Через девять месяцев у нас родился ещё один ребенок – мальчик. Я всегда одинаково сильно любил своих детей. Но что-то случилось с женой. Для неё существовал только наш сын, дети от первой жены раздражали её. Она стала срываться на них, отвешивала оплеухи.
– В тот день я пришёл с работы пораньше. Жена была явно напугана. Она держала на руках среднего сына. Он был бледным, как полотно, и его беспрестанно рвало. Мы вызвали “скорую” и отвезли его в инфекционную больницу, – продолжает свой рассказ Али. – Врачи сказали, что ребенок отравился. Я спросил у жены: “Что случилось? Чем отравился?” Но она ничего не ответила и виновато отвела взгляд. Тогда меня озарила страшная догадка. Я вспомнил, как она психовала, когда я играл с двумя старшими детьми. Все эти несправедливые упрёки в адрес моего сына, грубость по отношению к дочери. Я спросил у неё: “Ты отравила ребенка?” Выражение её глаз было лучшим доказательством вины. Впоследствии мы ещё разговаривали на эту тему. Она умоляла не доводить дело до суда и даже хотела остаться, мол, каюсь, больше не буду. Но я не мог её видеть. Ненависть до сих пор терзает мою душу. Мне хочется, чтобы она осознала вину, страдала, как страдаю я и мой ребёнок. Быть может, я плохой.
Она заверила нотариальный отказ от нашего общего сына в мою пользу взамен на моё согласие не подавать на неё в суд. Я прогнал её из своей жизни и из жизни её собственного ребёнка.
СЫН УМИРАЛ НА МОИХ ГЛАЗАХ
– Ему тогда был всего один год и десять месяцев. Беззащитный и весёлый малыш, – вспоминая события тех дней, Али едва сдерживает слезы. – И он любил петь песню Юлии Савичевой “Как твои дела?”, стоя на табуретке. Был подвижным, но не шкодливым ребенком. Что она с ним сделала…
Как рассказывает Али, в тот злополучный день мальчика едва спасли. Его постоянно рвало, температура зашкаливала. Врачи не могли понять, чем же всё-таки ребенок отравлен.
– Лаборатории тогда не было, чтобы выяснить, что это за препарат, – говорит Али. – Тогда я решился на этот укол – пусть останется инвалидом, но он будет ЖИТЬ! Второй потери ребёнка я бы не пережил, понимаете… Через две недели я забрал его из больницы. Он не мог сидеть, только лежал. Его глаза были мутными. Он не реагировал на ласку, казалось, даже не видел и не понимал, кто перед ним стоит. Постоянно плакал и пугался даже своей собственной тени.
– Как сейчас чувствует себя ваш сын?
– Он инвалид. Препарат имел широкий спектр противопоказаний, как меня и предупреждали. Диагноз врачей неутешителен – двусторонняя глухота. После мы с ним исколесили весь Казахстан и Россию. И наконец нам посчастливилось попасть на приём к врачу научно-практического центра аудиологии и слухопротезирования в Москве. Сейчас сыну почти семь лет. Он не говорит, есть задержка в развитии… Примерно в это же время заболела и дочь. Болезнь редкая и очень сложно лечится, называется витилиго.
Справка «АЖ»: При этом заболевании разрушаются окрашенные клетки кожи – меланоциты, образуются белые пятна. В них отсутствует пигмент, придающий коже естественный цвет. Витилиго может внезапно возникнуть у людей после какой-либо необычной травмы, особенно головы. Например, известно много случаев, когда заболевание появилось после автомобильной аварии.
ПОСЛЕ НОЧИ ВСЕГДА РАССВЕТ
– Сейчас всё понемногу налаживается. Раньше было с работой тяжеловато, никто не хотел брать на неполный день. Но выбора тогда не было, я не мог оставить детей без присмотра. Регулярно надо было бегать по врачам с младшим. Бытовые условия были не очень – кто жил в общежитии, меня поймет. Полдетства моя ребятня провела в очередях к участковому педиатру – с насморком, с больным горлом, с диареей и ещё с кучей детских болячек. Меня там все местные мамы знают, сижу среди них, один мужчина, да ещё с тремя детьми, ведь оставить порой было не с кем. Тамошние мамаши относятся ко мне с пониманием, подсказывают, чем лечить, делятся народными рецептами, да и вообще, просто словом приободряют. А в последнее время легче стало. Дочке уже 15 лет, и она помогает мне с детьми. Она хорошая девочка, только стесняется своей болезни… Как только младшего вылечу, займусь и её болячкой, ведь ей ещё замуж выходить…
Родственники приютили всё наше семейство у себя в квартире в Привокзальном. Целая комната, тёплая и уютная. Социальные органы не раз предлагали мне отдать детей на время в специальные учреждения, но я никогда этого не сделаю. У детей есть отец, они не сироты. И ещё я получил уведомление, что подошла наша очередь на операцию по кохлеарной имплантации в Аксае Алматинской области. А это значит, что мой сын будет слышать! Ну и что, что ему почти семь лет. Я не верю тем умникам, которые утверждают, что в первые шесть лет жизни ребёнок получает информации больше, чем за все последующие годы. Он наверстает упущенное и станет умным и добрым человеком. Наши атырауские сурдологи обещают, что после операции возьмутся за него. Обещают выучить его 50 словам за месяц. Представляете?!! Мой ребенок сможет сказать «я хочу кушать», «привет» или «купи мне мороженое»… А ещё он скажет «папа»… Я верю в это.
Анастасия ПАСТУХОВА
Справка «АЖ»: Кохлеарный имплантат представляет собой медицинское устройство, состоящее из микрофона, звукового процессора и передатчика, которые устанавливаются снаружи, на волосах или коже больного, а также приёмника, имплантируемого подкожно, и цепочки электродов, введённых внутрь улитки посредством хирургической операции. Функция кохлеарного имплантата заключается в стимуляции электрическими импульсами волокон слухового нерва в улитке.
